Это только неискушенному
телезрителю кажется, что дети, животные, сложные механизмы и даже
природные явления в телевизионных рекламных роликах издают или имеют
звуки, взятые напрямую из жизни. На деле они зачастую пользуются
голосами конкретных, специально нанятых людей. Естественно, закадровый
текст — тоже епархия этих скромных героев. На рынке профессионального
озвучивания их лишь несколько, и один из них — Борис Репетур. Человек-голос Борис Репетур
говорит за рекламных персонажей, говорит за кадром, говорит красиво.
Его визитной карточкой давно стал ролик про гепарда Честера, который
без ума от чипсов, а также закадровое сопровождение программы "Вокруг света". Там Репетур узнаваем, потому что его голос звучит фактически натурально — как в обычной жизни. Но так бывает не с каждой работой:
— Одним из моих первых опытов в озвучивании был фильм "Реквием по мечте",—
вспоминает Борис.— Я прихожу, и мне говорят: "Теперь, пожалуйста, вы в
студию, страница сценария такая-то, тайм-код такой-то... Посмотрите,
там глухонемой". Я говорю: "Простите, кто?" — "Глухонемой". Говорю: "Вы
уверены?" Оказалось, правда — мне предстояло озвучить глухонемого. И вы
знаете, вроде неплохо получилось!
—У вас с озвучиванием всегда так — пришел, увидел, победил? Или какая-то подготовка все же предполагается?
—
В рекламе — в основном да. Мне звонят, и я только спрашиваю — куда и во
сколько. Бывает, например, так. Звонит мне от заказчика барышня и
спрашивает: "Борис, мы озвучиваем ролик для такой-то фармацевтической
компании, вы кем хотите быть — желудком или кишечником?" Я отвечаю:
"Знаете, мы ведь актеры. Скажете Гамлета — сыграем Гамлета, скажете
кишечник — извольте..."
За киноэкраном Совсем другая история с озвучиванием в кино. По мнению Бориса Репетура, сегодня в кино важнее сделать быстро, чем сделать хорошо.
— В какой-то момент,— говорит Борис,—
когда начался вал американского кино низкого качества, озвучивание
поставили на поток. Я помню, как когда-то прекрасно озвучивал за кадром
"Однажды в Америке" Олег Борисов. Я смотрел
этот фильм в кинотеатре "Россия", и когда он закончился, я вышел из
зала и не смог вспомнить, кто озвучивал героев. Потому что слышал самих
актеров, а не перевод. В этом и есть искусство закадрового чтения —
сделать так, чтобы зритель перестал слышать тех, кто это делает.
Сколько лет мы смотрели кино буквально глазами Володарского. Парадокс в
том, что он почти кричал — а мы слышали не его, а актеров. А дубляж?
Считается, что Владимир Кенигсон озвучивал Луи де Фюнеса лучше, чем сам
де Фюнес. Однако в какой-то момент пошел какой-то нескончаемый поток
западного кино, и в деле озвучивания искусство закончилось. Сейчас
такое впечатление, что мы смотрим один и тот же фильм — не понятно, Де
Ниро там, не Де Ниро, кто, чего... При этом зритель не понимает, в чем
дело, ему просто кажется, что кино скучновато. Сейчас, правда, стало
немножко лучше, но все равно я не очень люблю работать в дубляже и за
кадром. Да и делаю это медленновато по нынешним временам...
— Если в кино такая ситуация, можно предположить, что рекламщики и вовсе не затрудняют себя такими мелочами...
— Не надо! — защищает Репетур
рекламщиков.— Многие стараются. И гордятся потом своими работами.
Помните ролик "Сникерса с лесным орехом" — про то, как казнят еретика,
стилизация под Монти Пайтон? Вы видели? Так вот мы с этими ребятами
прямо душа в душу работали. Они долго сидели, трепетно делали озвучку,
несколько раз переделывали. Кроме того, там в видеоряде много мелочей,
которые простому зрителю сразу не видны: средневековье, а на заднем
плане кто-то фотографирует, кто-то кому-то микрофон дает... Я такие
мелочи больше всего люблю, это ведь самое ценное. Вот например у Pink
Floyd — их диск "The Dark Side Of The Moon"
начинается и заканчивается мужским смехом. Вроде смех как смех. А потом
я прочитал, что эти ребята перед записью диска ездили по всей стране и
брали интервью у разных людей. Среди них был один фермер по прозвищу
Роджер-Шляпа, у которого они спросили, что такое смерть, а он ответил:
"это такая штука, которая никогда не выйдет из моды" — и расхохотался.
Так вот, они его записали и включили в свой диск — этот смех в каждом
концерте, на каждой пластинке. Мы не знаем, по какому поводу смех, но
подсознательно чувствуем, что за этим что-то стоит! Бывают творцы, для
которых такие почти незримые вещи очень важны. Дэвид Линч, кстати, все
свое искусство строит на этом — такой коммерческий эталон. И в рекламе
бывают удивительно смелые заказчики, которые делают сложную озвучку,
переделывают ее, если вариант не проходит. И, к счастью, таких людей
много.
— Но позволяет ли сам этот жанр создать такой продукт,
чтобы не только у авторов осталось удовлетворение от работы, но и
зритель почувствовал, что люди максимально выложились?
— А этот
принцип применим не только к большому искусству, но и к совершенно
любой деятельности. Я знаю механиков, которые так относятся к своей
работе. Когда я работал на заводе, у нас были токари, про которых
говорили, что они хоть бумагой могут детали шлифовать. Вот и я мучаюсь
от того, что что-то сделано не на пределе возможностей. Иначе какой
смысл что-то делать?
Театральные начала В том, что у Бориса Репетура сформировалось столь бескомпромиссное отношение к работе, где особо ценны мелочи, большую роль сыграл "Чет-Нечет Театр", в котором он начал служить еще в конце 80-х годов.
— Меня этому принципу научил еще наш спектакль "Николай Гоголь. Нос",— вспоминает Борис.—
В нем этот принцип был возведен, простите за тавтологию, в принцип. Там
в финале звучал текст, смысл которого в следующем: "Что вы скажете о
художественной совести природы, которая не довольствуется тем, что из
бабочки Калимы делает подобие сухого листа с жилками и стебельком? Она,
природа, на этом "сухом листе" добавляет именно те дырочки, которые
именно в этих листьях проедают личинки жуков. Это выше того, что может
распознать мозг гипотетического врага — птицы или ящерицы. Значит,
обманывать некого, кроме начинающего натуралиста". Надо стремиться к
тому, чтобы в любом артефакте, в котором ты участвуешь, присутствовали
нюансы, которые никто никогда не разглядит.
В разговоре становится ясно, что увлеченность Бориса Репетура своим ремеслом значительно сильнее его интереса к деньгам, которые ему платят за эту работу. Причем Репетур
утверждает, что "профессионалы от непрофессионалов отличаются
стабильностью", и одним из главных признаков профессионализма считает
готовность взяться за любую работу в любое время. По этой причине он
никогда не откладывает работу на завтра, если есть силы сделать ее
сегодня. В результате объемы получаются внушительные. На вопрос,
сколько роликов он озвучил за свою карьеру, Борис отвечает:
— За всю жизнь — около пятисот только телевизионных. Я когда-то начал вести учет, а первый был, я посмотрел, в 1992 году.
Борис вспоминает рекламу игровых автоматов, где импульсивный дирижер (его сам Репетур и сыграл) провозглашал: "Игорный бизнес — это симфония! Купите у нас автоматы лучших голландских фирм...". Как говорит Борис,
"это было вообще до рождения рекламного бизнеса". Потом было огромное
количество телепередач (среди них самой яркой и живучей оказалась "От винта!", созданная вместе с Антоном Зайцевым и Сергеем Чихачевым), несметное число радиороликов, программ и сюжетов, озвученных за кадром.
Человек-гепард То, что Репетур
занят в озвучивании давно и плотно, подтверждает история с гепардом
Честером. Она — одна из самых долгих на ТВ. И к этой рекламе у Репетура особое отношение.
—
Это уже просто как визитка. Я помню самый первый ролик, главную идею в
нем. Но представители заказчика на протяжении последних лет менялись, и
сегодня они уже не в курсе, какой была изначально идея. У них свои
задачи, все эти целевые аудитории. Они вынуждены использовать в тексте
какие-то словечки типа "прикольно". Я им начинаю объяснять: знаете, я
живу давно, и помню самый первый ролик, там говорилось, что Африка —
это страна какой-то там обезьяны, такого-то жирафа и царственного
гепарда Честера. Этот гепард — царственный и он не должен говорить
слово "прикольно". И в чем, так сказать, глубина его образа, его
привлекательность в глазах зрителя — пускай и детей? А в том, что,
будучи царственным гепардом, он совершенно теряет контроль над собой,
когда видит чипсы. Поэтому это смешно: он становится неуправляемым, но
остается при этом царственным гепардом.
— Часто бываете не согласны с заказчиком? Что в таких случаях делаете?
—
Таких вещей, с которыми я не согласен, возникает довольно много. Но, в
любом случае, надо умудриться и угодить им, и как-то выкрутиться для
себя, чтобы не было стыдно.
— А бывает стыдно?
— Мне
практически не стыдно ни за одну работу. За исключением, пожалуй,
одного или двух роликов, когда я просто не успел сказать "Прекратите!".
Часто бывает так, что ролик изначально очень хорош, но со временем он
проходит через несколько инстанций, через все эти фокус-группы,
пожелания различных участников процесса, и в результате появляются
"пластмассовые" бабушки в деревне. Впрочем, "пластмассовые" люди — это
тоже хорошо, если это элемент определенного жанра. Помните этот ролик с
Иваном Ургантом, "псевдобетменом" — вот это, на мой взгляд, очень
правильный ход. Реклама несет некую информацию, но ведь, помилуйте,
нельзя говорить буквально — "вот этот йогурт полезней на 17 с половиной
процентов, и по таким-то причинам"!
Конечно, иногда случается
так, что художественный уровень каких-то вещей не соответствует моим
принципам или, скорее, вкусам. В этом случае я думаю так: лучше я это
сделаю, чем кто-то. Может, зритель угадает что-то за текстом. А потом,
вы знаете, у меня же профессиональная память: я сразу забываю то, что
говорил и делал...
Ольга Беликова, Журнал «Деньги» № 32 (687) от 18.08.2008 |
